Николая Васильевича Гоголя (1809–1852) очень ценил . Он называл его «ярким критиком» и поручил ему в свое время вести критический отдел в журнале «Современник». Как критик Гоголь выступал нечасто. Но, несмотря на это, каждая его статья выходила своевременно и вызывала бурное обсуждение в печати.
Писатель-Гоголь по своей сути являлся приверженцем в искусстве. С позиций романтизма он подходил и к оценке художественных произведений. Он отвергал мысль о возможной систематизации творчества, считая его иррациональным явлением. Это видно из тезисов ранней статьи «Арабески». Автор писал, что искусство предполагает «благоговейное созерцание и сопереживание, в процессе которого душа человека отрешается от жизненной прозы, от всего конечного». Похожая мысль появляется и в «этюдах-фантазиях» «Об архитектуре нынешнего времени» и «Скульптура, живопись и музыка». Гоголь-критик трактовал искусство как «выражение духа народа и эпохи».
Однако писателю были близки идеи .
По мнению Николая Васильевича, искусство ценно тем, что способно пробудить все самое лучшее в душе человека, способствовать его нравственному совершенствованию.
Гоголь о Пушкине и народности
Свое понимание «народности» как выражения настроений и интересов народа писатель изложил в статье «О малороссийских песнях» (1834). Он считал, что по текстам и мелодике песен можно «догадаться» о страданиях народа, о его потребностях и желаниях. То есть, по Гоголю, песни есть выражение души народа.
В статье «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность» (1833) Николай Васильевич задался вопросом о национальной специфике отечественной литературы. Говоря о специфике русской литературы, он рассматривает творчество и личность А.С. Пушкина, считая его выразителем подлинных настроений народа. Признавая талант крупнейшего поэта, в статье «Несколько слов о Пушкине» (1834) критик отзывается о своем великом современнике так:
«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте».
В то время в литературной жизни развернулась большая полемика относительно творчества Пушкина. После выхода «Бориса Годунова» и появления первых глав «Евгения Онегина» многие критики утверждали, что Пушкин «исписался», утратил талант, другие считали, что он стал излишне «аристократичен». Гоголь же настойчиво проводил мысль, что пушкинское творчество – подлинно реалистическое и народное. Развивая свой тезис, он пишет, что
Обложка пушкинского журнала «Современник»
В статье писатель подчеркивал огромное значение в современной ему эпохе. Следуя мысли просветителей, он считал, что журналы должны воспитывать своих читателей и способствовать формированию общественного мнения.
В этом главнейшую роль он отводил критике:
«Критика, основанная на глубоком вкусе и уме, критика высокого таланта имеет равное достоинство со всяким оригинальным творением».
При этом, состояние журнальной литературы он оценивает в целом как негативное.
Главное, против чего направлено острие его критики, – «торговое направление» в литературе, представленное, в первую очередь, изданиями «Библиотеки для чтения» Сенковского и «Северной пчелы» Булгарина. Тщательно анализируя каждое произведение, вышедшее в этих журналах, Гоголь приходит к выводу, что редакторы изданий нацелены больше на получение прибыли, чем на просвещение читателей. Он упрекает Сенковского и Булгарина в общем снижении ценности русской литературы, сведение ее до уровня провинциального чтива.
Также важно отметить, что Николай Васильевич выступал не столько против засилия «коммерческой» литературы, сколько против появления бесталанных ремесленников, готовых за деньги создавать любую профанацию. В своих выступлениях он выразил несогласие с тезисами Шевырева, изложенными в статье «Словесность и торговля» («Московский наблюдатель», 1835 год). Шевырев резко осуждал литераторов за то, что они публиковались в журналах за деньги, считая, что подлинная литература «продала» себя. Гоголь же продемонстрировал, что торговля бывает различной, поскольку «читатели и потребность чтения увеличилась». Следовательно, увеличилось и количество профессионально пишущих авторов-разночинцев, не связанных со службой, чинами, званиями, сословиями и сделавших литературное ремесло своим основным занятием. Таким образом, работа в журналах стала для них единственным средством заработка.
Гоголь о своем творчестве
В 1836 году написаны и программные статьи , связанные с драматургией и театром: «Петербургские записки 1836 года», «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора» к одному литератору», «Театральный разъезд»). Писатель тяжело переживал неправильное понимание современниками своих произведений (в особенности, «Ревизора» и . В своих статьях он пытался прояснить свои художественные принципы.
В «Петербургских записках 1836 года» писатель приветствовал приход , который он связывал с сатирой и юмором. Рассуждая на тему значения смеха в литературе, он показывал, что смех должен быть не только развлекательным, а должен нести определенную эстетическую и смысловую нагрузку.
Читателю нужен тот «электрический живительный смех, который исторгается невольно, свободно и неожиданно, прямо от души, полон ума и высокого искусства».
Гоголь о христианизации и будущем литературы
В 40-е годы в эстетических воззрениях писателя наблюдается все больший крен в сторону религиозности. Все критические выступления позднего Гоголя призваны указать авторам то, что христианство может открыть перед отечественным искусством большие возможности. Это в наибольшей степени раскрывается в его книге-исповеди «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847).
Надо отметить, что эта книга встретила явное непонимание со стороны современников. Белинский осуждал «христианскую проповедь» писателя, считая, что Гоголь «сломался», отрекся от себя прежнего. На самом деле, все положения, высказанные в «Выбранных местах…» являлись органическим продолжением эволюции воззрений Николая Васильевича.
В центр своего внимания писатель ставил Слово. Слово для него – основа литературного творчества. А литература, по мысли писателя, призвана не только изображать действительность и развлекать читателей, она должна воспитывать в них лучшие человеческие качества. В этом литература, по мнению автора, близка к . Именно религия (в основе которой также лежит Слово) служит проводником между человеком и высшим духовным существом – Богом. Поэт, владеющий мощным орудием – Словом, становится кем-то вроде пророка.
Суть своей концепции Гоголь достаточно полно раскрывает в статье «О картине А. Иванова». Картина «Явление Христа народу» как бы воплотила все его эстетические требования, начиная от психологизма и закачивая символико-мифологической монументальностью. В основе отечественной литературы, по мысли писателя, как раз и лежит подобный религиозно-нравственный настрой.
Этот же тезис критик развивает в статьях «Предметы для лирического поэта в нынешнее время» и «О лиризме наших поэтов». Он подчеркивает, что в основе русского лиризма лежит библейская основа.
Он советовал поэтам,
«набравшись духа библейского», спуститься, «как со светочем», к читателям и поразить «позор нашего времени».
По мнению Гоголя-критика, русская литература еще не полностью раскрыла свой потенциал, подлинной литературе еще предстоит возникнуть, и связана она будет непременно с христианизацией мировоззрения будущих писателей.
Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь
С правдивым воспроизведением действительности Белинский связывает новый этап в развитии русской литературы. В статье «О русской повести и повестях Гоголя», явившейся утверждением принципов реализма, Белинский, полемизируя с «идеальными романтиками», выдвигает положение о том, что писатель нового времени более спрашивает и исследует, нежели безотчетно восклицает. Глубокое проникновение поэзии в процессы действительности и правдивое раскрытие всей ее сложности и противоречивости в глазах критика становятся непременным условием художественности современного искусства. С точки зрения Белинского, литература не всегда располагала возможностями истинного воспроизведения жизни. Она не имела их ни в период классицизма, ни при сентиментализме, ни в пору мистического романтизма Жуковского. Теперь литература прямо обращается к широким запросам усложнившейся жизни, к реальной действительности. Поворот к реализму Белинский рассматривал как всемирное явление, которое произошло не по воле какого-либо гения, а таков был дух времени. Тяготение к реализму в русской литературе он ставил в прямую связь с национальным подъемом после войны 1812 года, когда наметился повышенный интерес к изображению человека в его общественных отношениях.
Белинский дает теоретическое обоснование двух способов воспроизведения жизни в искусстве -- субъективного и объективного. В первом случае поэт как бы пересоздает жизнь по своему идеалу, во втором -- воспроизводит ее во всей наготе и истине, оставаясь верным всем подробностям, краскам и оттенкам действительности. В соответствии с этими двумя методами творчества критик делил поэзию на идеальную и реальную. Идеальная поэзия соответствовала младенческому состоянию древнего мира, когда человеку не были доступны ни законы природы, ни истина жизни, когда он смотрел на мир глазами любовника, а не мыслителя и исследователя. Реальная поэзия соответствует требованиям нового времени, развитию общества, желающего открыть тайны жизни и найти путь к свободе и счастью человека. «Чем отличается лиризм нашего времени от лиризма древних? -- писал критик. -- У них, как я уже сказал, это было безотчетное излияние восторга, происходившего от полноты и избытка внутренней жизни, пробуждавшегося при сознании своего бытия и воззрении на внешний мир и выражавшегося в молитве и песне... Для нас жизнь уже не веселое пиршество, не празденственное ликование, но поприще труда, борьбы, лишений и страданий. Отсюда проистекает эта тоска, эта грусть, эта задумчивость и вместе с ними эта мыслительность, которыми проникнут наш лиризм».
Допуская возможность сосуществования и в современной литературе идеальной и реальной поэзии, Белинский все свои симпатии отдает второй, "называя ее «поэзией жизни, поэзией действительности... истинной и настоящей поэзией нашего времени». Ею воссоздается правда жизни, в которой и состоит главная ценность произведения искусства. «Высочайшая поэзия состоит не в том, чтобы украшать его, но в том, чтобы воспроизводить его в совершенной истине и верности», -- говорит Белинский, имея в виду явление жизни.
Торжество реальной поэзии вызвало, по мысли критика, утверждение и широкое распространение в литературе новых жанровых форм -- романа и повести. «Теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть, -- писал критик. -- Роман все убил, все поглотил... Какие книги больше всего читаются и раскупаются? Романы и повести... В каких книгах излагается и жизнь человеческая, и правила нравственности, и философские системы, и, словом, все науки? -- В романах и повестях».
В статье «О русской повести и повестях Гоголя» дан широкий обзор повестей виднейших русских писателей 30-х годов -- А. Марлинского, В. Одоевского, М. Погодина, Н. Павлова, Н. Полевого. Никто из названных авторов не был признан критиком достойным высокого звания народного писателя. Еще не были написаны «Ревизор» и «Мертвые души», а критик-демократ объявляет Гоголя главой русской литературы, достойным преемником Пушкина. В «Вечерах на хуторе близ Диканьки», в «Миргороде» и «Арабесках» критик увидел поэзию действительности, удивительную по своей истине и глубине. Хотя в «Миргороде», по его оценке, меньше упоения и лирического разгула, но зато больше верности изображения жизни.
Особенно высоко критик оценил способность Гоголя извлекать поэзию из повседневных картин обыкновенной прозаической жизни. Он особо выделил тот факт, что писатель раздвинул рамки повествования, найдя поэзию «в нравах среднего сословия в России».
Простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность, комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния, -- вот в чем критик видел отличительный характер повестей Гоголя. Юмор Гоголя критик охарактеризовал как чисто русский, спокойный, простодушный, но который «не щадит ничтожества, не скрывает и не скрашивает его безобразия», а «возбуждает к нему отвращение». критический философский эстетический белинский
Проблемы реалистичности, народности, демократичности и прогрессивной идейности литературы, выдвинутые и освещенные Белинским в статье «О русской повести и повестях Гоголя», были с новой силой подняты им в полемике с «Московским наблюдателем» и его руководителем Шевыревым в 1836 году.
Борясь против развития реализма в русской литературе, Шевырев пытался отвлечь Гоголя от пристрастия к изображению «заднего двора человечества» и звал его к отображению эстетически-прекрасного.
Те же потребности русского общественного развития, та же страстная убежденность в том, что только обличительное начало и критический анализ действительности могут сделать реализм, впервые утвержденный Пушкиным, выражением передового общественного самосознания, помогли Белинскому в лице Гоголя увидеть вождя современной ему литературы, признать, что именно он «действительно стал... выше всех других писателей русских». Обосновывая это положение, критик писал: «Мы в Гоголе видим более важное значение для русского общества, чем в Пушкине, ибо Гоголь более поэт социальный, следовательно, более поэт в духе времени...», «Гоголь первый взглянул смело и прямо на русскую действительность», показывал ее со «страшной правдой изображения», «во всей ее наготе». Белинский раскрыл прогрессивное, обличительное, демократическое содержание произведений Гоголя, указал на художественную оригинальность и национальную самобытность его творчества.
Считая, что именно с Гоголя «начинается новый период русской литературы», Белинский дает исчерпывающую характеристику тем принципиально новым чертам, которые приобрел реализм в творчестве этого нового гения русской литературы.
Гоголь для Белинского еще и потому основатель новой эпохи в литературе, что с него «начался русский роман и русская повесть, как с Пушкина началась истинно русская поэзия»; что он «навел общество на истинное созерцание романа, каким он должен быть...».
Критик был не только первым глубоким ценителем Гоголя, открывшим глаза современникам на величайшее значение его творений. Белинский явился борцом за Гоголя в яростной схватке со славянофилами, пытавшимися сделать писателя своим художником в трагические минуты переживавшегося им идейного кризиса.
Белинский о Гоголе
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В 1843
Со времени выхода в свет "Миргорода" и "Ревизора" русская литература приняла совершенно новое направление. Можно сказать без преувеличения, что Гоголь сделал в русской романической прозе такой же переворот, как Пушкин в поэзии. Тут дело идет не о стилистике, и мы первые признаем охотно справедливость многих нападок литературных противников Гоголя на его язык, часто небрежный и неправильный. Нет, здесь дело идет о двух более важных вопросах: о слоге и о создании. К достоинствам языка принадлежит только правильность, чистота, плавность, чего достигает даже самая пошлая бездарность путем рутины и труда. Но слог, это - сам талант, сама мысль. Слог - это рельефность, осязаемость мысли; в слоге весь человек; слог всегда оригинален как личность, как характер. Поэтому у всякого великого писателя свой слог: слога нельзя разделить на три рода - высокий, средний и низкий: слог делится на столько родов, сколько есть на свете великих или по крайней мере сильно даровитых писателей. По почерку узнают руку человека и на почерке основывают достоверность собственноручной подписи человека; по слогу узнают великого писателя, как по кисти - картину великого живописца. Тайна слога заключается в уменьи до того ярко и выпукло изливать мысли, что они кажутся как будто нарисованными, изваянными из мрамора. Если у писателя нет никакого слога, он может писать самым превосходным языком, и все-таки неопределенность и - ее необходимое следствие - многословие будут придавать его сочинению характер болтовни, которая утомляет при чтении и тотчас забывается по прочтении. Если у писателя есть слог, его эпитет резко определителен, всякое слово стоит на своем месте, и в немногих словах схватывается мысль, по объему своему требующая многих слов. Дайте обыкновенному переводчику перевести сочинение иностранного писателя, имеющего слог; вы увидите, что он своим переводом расплодит подлинник, не передав ни его силы, ни определенности. Гоголь вполне владеет слогом. Он не пишет, а рисует; его фраза, как живая картина, мечется в глаза читателю, поражая его своею яркою верностию природе и действительности. Сам Пушкин в своих повестях далеко уступает Гоголю в слоге, имея свой слог и будучи, сверх того, превосходнейшим стилистом, то есть владея в совершенстве языком. Это происходит оттого, что Пушкин в своих повестях далеко не то, что в стихотворных произведениях или в "Истории Пугачевского бунта", написанной по-тацитовски. Лучшая повесть Пушкина - "Капитанская дочка", далеко не сравнится ни с одною из лучших повестей Гоголя, даже в его "Вечерах на хуторе". В "Капитанской дочке" мало творчества и нет художественно очерченных характеров, вместо которых есть мастерские очерки и силуэты 279. А между тем повести Пушкина стоят еще гораздо выше всех повестей предшествовавших Гоголю писателей, нежели сколько повести Гоголя стоят выше повестей Пушкина. Пушкин имел сильное влияние на Гоголя - не как образец, которому бы Гоголь мог подражать, а как художник, сильно двинувший вперед искусство и не только для себя, но и для других художников открывший в сфере искусства новые пути. Главное влияние Пушкина на Гоголя заключалось в той народности, которая, по словам самого Гоголя, "состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа". Статья Гоголя "Несколько слов о Пушкине" лучше всяких рассуждений показывает, в чем состояло влияние на него Пушкина. Приученная к тону и манере повестей Марлинского, русская публика не знала, что и подумать о "Вечерах" Гоголя. Это был совершенно новый мир творчества, которого никто не подозревал и возможности. Не знали, что думать о нем, не знали, слишком ли это что-то хорошее, или слишком дурное. Повести в "Арабесках": "Невский проспект" и "Записки сумасшедшего", потом "Миргород" и, наконец, "Ревизор" вполне обрисовали характер гоголевской поэзии, и публика, равно как и литераторы, разделились на две стороны, из которых одна, преусердно читая Гоголя, уверилась, что имеет в нем русского Поль-де-Кока, которого можно читать, но под рукою, не всем признаваясь в этом; другая увидела в нем нового великого поэта, открывшего новый, неизвестный доселе мир творчества. Число последних было несравненно меньше числа первых, но зато последние, в этом случае, представляли собою публику, а первые - толпу. Наша толпа отличается невероятною чопорностию, достойною мещанских нравов: она всего больше хлопочет о хорошем тоне высшего общества и видит дурной тон именно в тех произведениях, которые читаются в салонах высшего общества. Между тем реформа в романической прозе не замедлила совершиться, и все новые писатели романов и повестей, даровитые и бездарные, как-то невольно подчинились влиянию Гоголя. Романисты и нувеллисты старой школы стали в самое затруднительное и самое забавное положение: браня Гоголя и говоря с презрением о его произведениях, они невольно впадали в его тон и неловко подражали его манере. Слава Марлинского сокрушилась в несколько лет, и все другие романисты, авторы повестей, драм, комедий, даже водевилей из русской жизни, внезапно обнаружили столько неподозреваемой в них дотоле бездарности, что с горя перестали писать; а публика (даже большинство публики) стала читать и обращать внимание только на молодых талантливых писателей, которых дарование образовалось под влиянием поэзии Гоголя. Но таких молодых писателей у нас немного, да и они пишут очень мало. И вот еще одна из главных причин бедности современной русской литературы! Если кто больше всего и больше всех виноват в ней, так это, без сомнения, Гоголь. Без него у нас много было бы великих писателей и они писали бы и теперь с прежним успехом. Без него Марлинский и теперь считался бы живописцем великих страстей и трагических коллизий жизни; без него публика русская и теперь восхищалась бы "Девою чудною" барона Брамбеуса, видя в ней пучину остроумия, бездну юмору, образец изящного слогу 280, сливки занимательности и пр. и пр.
Гоголь убил два ложные направления в русской литературе: натянутый, на ходулях стоящий идеализм, махающий мечом картонным, подобно разрумяненному актеру, и потом - сатирический дидактизм. Марлинский пустил в ход эти ложные характеры, исполненные не силы страстей, а кривляний поддельного байронизма; все принялись рисовать то Карлов Мооров в черкесской бурке, то Лиров и Чайльд-Гарольдов в канцелярском вицмундире. Можно было подумать, что Россия отличается от Италии и Испании только языком, а отнюдь не цивилизациею, не нравами, не характером. Никому в голову не приходило, что ни в Италии, ни в Испании люди не кривляются, не говорят изысканными фразами и не беспрестанно режут друг друга ножами и кинжалами, сопровождая эту резню высокопарными монологами. Презрение к простым чадам земли дошло до последней степени. У кого не было колоссального характера, кто мирно служил в департаменте или ловко сводил концы с концами за секретарским столом в земском или уездном суде, говорил просто, не читал стихов и поэзию предпочитал существенности, - тот уже не годился в герои романа или повести и неизбежно делался добычею сатиры с нравоучительною целью. И - боже мой! - как страшно бичевала эта сатира всех простых, положительных людей за то, что они не герои, не колоссальные характеры, а ничтожные пигмеи человечества. Она так безобразно отделывала их своею мочальною кистию, своими грязными красками, что они нисколько не походили на людей и были до того уродливы, что, глядя на них, уже никто не решался брать взяток, ни предаваться пьянству, плутовству и проч. Прошло это время, - и общество, которое так хорошо уживалось с такою литературою, теперь часто ссорится с нею, говоря: как можно писать то-то, выставлять это то, выдумывать такое-то - и многие из этого общества чуть не со слезами на глазах клянутся, что ничего не бывает, например, подобного тому, что выставлено в "Ревизоре", что все это ложь, выдумка, злая "критика", что это обидно, безнравственно и пр. И все, довольные и недовольные "Ревизором", знают чуть не наизусть эту комедию Гоголя... Такое противоречие стоит того, чтоб обратить на него внимание...
Сатира - ложный род. Она может смешить, если умна и ловка, но смешить, как остроумная карикатура, набросанная на бумагу карандашом" даровитого рисовальщика. Роман и повесть выше сатиры. Их цель - изображать верно, а не карикатурно, не преувеличенно. Произведения искусства, они должны не смешить, не поучать, а развивать истину творчески-верным изображением действительности. Не их дело рассуждать, например, об отеческой власти и сыновнем повиновении: их дело - представить или норму истинных семейственных отношений, основанных на любви, на общем стремлении ко всему справедливому, доброму, прекрасному, на взаимном уважении к своему человеческому достоинству, к своим человеческим правам; или изобразить уклонение от этой нормы - произвол отеческой власти, для корыстных расчетов истребляющей в детях любовь к истине и добру, и необходимое следствие этого - нравственное искажение детей, их неуважение, неблагодарность к родителям. Если ваша картина будет верна - ее поймут без ваших рассуждений. Вы были только художником и хлопотали из того, чтоб нарисовать возникшую в вашей фантазии картину как осуществление возможности, скрывавшейся в самой действительности; и кто ни посмотрит на эту картину, всякий, пораженный ее истинностию, и лучше почувствует и сознает сам все то, что вы стали бы толковать и чего бы никто не захотел от вас слушать... Только берите содержание для ваших картин в окружающей вас действительности и не украшайте, не перестраивайте ее, а изображайте такою, какова она есть на самом деле, да смотрите на нее глазами живой современности, а не сквозь закоптелые очки морали, которая была истинна во время оно, а теперь превратилась в общие места, многими повторяемые, но уже никого не убеждающие... Идеалы скрываются в действительности; они - не произвольная игра фантазии, не выдумка, не мечты; и в то же время идеалы - не список с действительности, а угаданная умом и воспроизведенная фантазиею возможность того или другого явления. Фантазия есть только одна из главнейших способностей, условливающих поэта; но она одна не составляет поэта; ему нужен еще глубокий ум, открывающий идею в факте, общее значение в частном явлении. Поэты, которые опираются на одну фантазию, всегда ищут содержания своих произведений за тридевять земель в тридесятом царстве или в отдаленной древности; поэты вместе с творческою фантазиею обладающие и глубоким умом, находят свои идеалы вокруг себя. И люди дивятся, как можно с такими малыми средствами сделать так много, из таких простых материалов построить такое прекрасное здание...
Этою творческою фантазиею и этим глубоким умом обладает в замечательной степени Гоголь. Под его пером старое становится новым, обыкновенное - изящным и поэтическим. Поэт национальный более, нежели кто-нибудь из наших поэтов, всеми читаемый, всем известный, Гоголь все-таки не высоко стоит в сознании нашей публики. Это противоречие очень естественно и очень понятно. Комизм, юмор, ирония - не всем доступны, и все, что возбуждает смех, обыкновенно считается у большинства ниже того, что возбуждает восторг возвышенный. Всякому легче понять идею, прямо и положительно выговариваемую, нежели идею, которая заключает в себе смысл, противоположный тому, который выражают слова ее. Комедия - цвет цивилизации, плод развившейся общественности. Чтоб понимать комическое, надо стоять на высокой степени образованности. Аристофан был последним великим поэтом древней Греции. Толпе доступен только внешний комизм; она не понимает, что есть точки, где комическое сходится с трагическим и возбуждает уже не легкий и радостный, а болезненный и горький смех. Умирая, Август, повелитель полумира, говорил своим приближенным: "Комедия кончилась; кажется, я хорошо сыграл свою роль - рукоплещите же, друзья мои!" В этих словах глубокий смысл: в них высказалась ирония уже не частной, а исторической жизни... И толпа никогда не поймет такой иронии. Таким образом, поэт, который возбуждает в читателе созерцание высокого и прекрасного и тоску по идеале изображением низкого и пошлого жизни, в глазах толпы никогда не может казаться жрецом того же самого изящного, которому служат и поэты, изображавшие великое жизни. Ей всегда будет видеться жарт в его глубоком юморе, и, смотря на верно воспроизведенные явления пошлой ежедневности, она не видит из-за них незримо присутствующие тут же светлые образы. И еще много времени пройдет, и много новых поколений выступит на поприще жизни прежде, чем Гоголь будет понят и оценен по достоинству большинством...
В творчестве великого русского писателя Н. В. Гоголя нашел отражение неприкрытый духовный бунт автора против отсутствия справедливости уклада того времени. Это вызвало немало споров, связанных с темами, идеями, освещенными в его сочинениях. Представители разных времен по-разному относятся к его деятельности.
Высказывая свое мнение о результатах творческой деятельности Н. В. Гоголя, В.Г. Белинский всегда заявлял о его величайших заслугах перед простым народом во всеуслышание. Критик агрессивно был настроен против его врагов, которые беспощадно старались найти в его творчестве изъяны. Признавая его поэтом «жизни действительной», он доказывал это указанием на изображение Н. В. Гоголем событий, героев, приближенных к реальности. Благодаря умению вызвать у читателя неподдельное любопытство, народный юмор, произведения навсегда запали в душу писателя.
Настоящий талант, по мнению критика в том, чтобы повседневность превратить в яркую сторону жизни за счет ситуаций, деталей и традиций, которые близки русскому народу.
Н. А. Котляревский видел серьезную проблему, кризис в творческой деятельности Н. В. Гоголя в несовпадении ощущений писателем в отношении действительности. Ему хотелось «романтической организации духа» при истинном положении. Душевные переживания Н. Гоголя были связаны с тем, что он был настолько проницателен, что видел «всю грязь жизни действительной». По мнению критика, в этом и заключалось трагическое мировосприятие писателя.
Д. Н. Овсянико-Куликовский прославлял Гоголя как поэтического гения, одаренного человека. Но ему было сложно освободиться от суеверных страхов, несмотря на уместное применение «беззаботной шутки». Критик отмечал необыкновенное сочетание печали, грусти и веселого огонька в его глазах.
Из известной переписки П. А. Вяземского с П. Я. Чаадаевым становится очевидным, что Петр Яковлевич был горд жить в одно время с Н. В. Гоголем, несмотря на то, что считал некоторые эпизоды его произведений «грешными». Он восхищался тем, что они были «полны правды».
Наиболее ярким воспоминанием для Н. И. Греч являлась поэма «Мертвые души». Именно в ней известный журналист и писатель оценил комический фон, на котором были выявлены с помощью «метких выстрелов» общественные пороки.
Непринятие писателя только как талантливого создателя Н. Г. Чернышевским происходило по причине «тесноты горизонта». Слабую сторону произведений Николай Гаврилович видел в отсутствии у Гоголя желания «бороться за революционное преобразование» реальных событий и убеждений.
И. Северянин рассматривал гоголевский смех в произведениях как «двигатель крови». Высмеивание отрицательных качеств героев, событий он считал верным средством в борьбе с несправедливым укладом того времени.
Неподдельный восторг вызвало произведение «Вечера на хуторе близ Диканьки» у А. С. Пушкина . Он отмечал необыкновенную открытость, простоту, юмор, присущий крестьянину, то в чем нуждался представитель из народа.
Н. А. Некрасов также не оставил без внимания труд писателя. Считал, что каждое слово было направлено к народу, посвящено представителям разных классов, но с одной целью – уничтожение угнетения народа. Он писал только «для своего отечества».
Ни один из критиков творчества Н. В. Гоголя не остался равнодушным к его сочинениям. Это связано с тем, что автор мастерски оживлял образы, не давая возможности отвлечься от чтения захватывающих сюжетов. Все, кто знаком с произведениями Гоголя почти в одинаковой степени признали необыкновенный талант русского писателя, несмотря на ряд противоречий в душе и творчестве писателя.
Отзывы современников.
Несколько интересных сочинений
- Образ и характеристика Алеко в поэме Цыганы Пушкина сочинение
Пушкин писал не только стихи и романы, он писал и поэмы. Одной из очень известных и является поэма «Цыгане». Главный герой этой поэмы - молодой человек, выросший в богатой европейской стране
- Сочинение Какой ты след оставишь на Земле? рассуждение 5 класс
Каждый человек проживает свою жизнь, стремясь достичь чего-то важного. Кто-то считает основным смыслом своего существования создание семьи и воспитание детей достойными членами современного общества
- Герои произведения Мцыри Лермонтова
Трагическое сочинение М. Лермонтова «Мцыри» является по сути исповедью главного героя, маленького кавказского мальчика.
- Образ и характеристика Солохи в повести Ночь перед Рождеством Гоголя сочинение
Повесть Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством» богата интересными героями. Одной из ярких героинь является Солоха – мать Викулы.
В повести «Станционный смотритель» нам показан образ одного маленького человека. Мы видим, как сильно был унижен честный человек, как жестоко его унижали и втаптывали в землю, считали его низким и бедным по материальному достатку.
Аполлон Александрович Григорьев (1820–1864) являлся одним из главных критиков журнала «Москвитянин».
Григорьев о Гоголе и Островском
В своих работах по литературе критик предпринимал попытки объединить представление об её исторической обусловленности, беспристрастном воспроизведении действительности с необходимостью отображать в ней непреходящие идеалы нравственности.
В трудах «Русская литература в 1851 году» (1852) и «Русская изящная литература в 1852 году» (1853)
он противопоставляет творчество , в работах которого происходило объединение указанных идеалов.
Оценивая творчество Гоголя, автор приходит к утверждению, что изображённые автором идеалы искусственны и прилагаются к реальной жизни лишь в силу субъективного желания писателя. С другой стороны, подчинена истинному идеалу, а потому более прогрессивна в социально-этическом отношении.
Вместе с тем, работы Гоголя Григорьев оценивал выше, чем труды представителей «натуральной школы», которая лишь копирует частности жизни и не способна отличить случайные явления от «необходимых». Работы Островского критик считал наиболее удовлетворяющими запросы в литературе, поскольку главным выразителем народного сознания для него было купечество, которое, в отличие от крестьян, имело возможность свободно развиваться.
Концепция «органической критики» Григорьева
Сменив несколько журналов и не найдя там постоянной поддержки, критик в 1850-е становится сотрудником издания «Время». Именно тогда окончательно оформляется его концепция так называемой «органической критики».
«Органические» и «деланные» произведения
В работе «Критический взгляд на основы, значение и приёмы современной критики искусства» (1857) автор делит литературные произведения на:
- «органические» (обусловленные самой жизнью)
- и «деланные» (созданные в результате сознательных писательских усилий и восходящие к уже сформированной художественной модели).
По его мнению, цель критики – возведение «деланных» произведений к первоисточнику, оценка «органических» согласно художественному восприятию критика и поиск сочетания историчности и идеальности в литературе.
Григорьев о недостатках «теоретической» критики
Писатель отзывался о «чистой» эстетической критике скептически, поскольку та была занята, по его мнению, лишь «протоколированием» художественных приёмов и рассуждала «вне контекста», но, однако, критиковал и метод историзма, который брал за основу только сиюминутную истину, пренебрегая принципом её относительности. Он отвергал любую «теоретическую» критику, поскольку та противоречила главному «органическому» принципу – естественности. Этим подходам критик противопоставил «историческое чувство» в противоположность «историческому воззрению» и «мысль сердечную» как альтернативу «мысли головной».
Взаимоотношение нравственности и искусства
В работе «Искусство и нравственность» (1861) Григорьев снова настаивал на рассмотрении этических категорий лишь в исторической проекции. В данной статье критик приходит к смелому умозаключению:
искусство имеет право нарушать нравственные устои своего времени. Будучи результатом деятельности творческих сил, искусство не может подчиняться никаким условным категориям, в том числе и нравственности, более того, в рамках последней искусство нельзя ни измерять, ни судить.
О связи литературы и народности
В качестве одного из основных критериев «органичности» литературы Григорьев указывал то, насколько она соответствует народному духу. В этой связи критик отмечал колоссальный талант которому удалось создать и бунтарский образ Алеко, и образ подлинно русского Белкина.
Подобная творческая универсальность и стала причиной знаменитого григорьевского восклицания «Пушкин наше всё».
Не менее глубокому постижению, по мнению писателя, феномен русской жизни подверг Островский. В труде «После «Грозы» Островского» (1860) критик решительно отвергает тезис об обличительной специфике работ драматурга и развивает идеи о том, что основные задачи отечественной литературы обусловлены проблемами народности.
Именно идеологическая близость с Достоевским и стала причиной его активного сотрудничества с журналом «Время», на страницах которого критик занимался разработкой проблемы взаимного влияния литературы и народности («Народность и литература» (1861)) и вопроса об отношениях личности с социумом («Тарас Шевченко» (1861)).